Глава II: Расследование (начало)

Сестра Соня была женщиной простых взглядов на жизнь. Но дурой она не была никогда. Ловко подбирая слова, изображая из себя фанатичную деревенскую простачку, зигмаритская сестра проверяла собеседника. Хоть она была лишена возможности заглянуть в глаза собеседнице, Соня внимательно изучала речь Иды Раум: тембр, высоту, темп. Человеку с музыкальным слухом это даётся легко, почти инстинктивно.

– Иногда нашему кузнецу мерещится, будто у него была какая-то ценность, но её украли. Даже если и так, не думаю, что тварей Хаоса интересовали именно «сокровища гнома». Зло жаждет не только наших тел, но и наши души. Как никогда раньше мы должны сплотиться и пережить это время. Только так можно противостоять этой жуткой угрозе. С Зигмаром, восславим Его.

Большой зал, куда попадали все заходившие в главное здание поместья, редко пустовал. Частенько туда-сюда сновала прислуга, сам Ашаффенберг, реже – его гости. Вот и сейчас посреди богато украшенной громадной комнаты, за дорогим дубовым столом, сидел смугловатый человек в диковинной одежде, занимавшийся своим вооружением. Он тщательно изучил убранство: небольшие полотна, многочисленные чучела голов разных тварей на стенах, невероятно красивые серебряные подсвечники на столе. Но эсталийца интересовала скорее безопасность помещения, нежели его красота. Несомненно: человек, побывавший в Стране Мёртвых, возвращается оттуда совершенно другим. Как писал Рихтер Штрауб в своём трёхтомнике «Путешествие на край света» («Альтдорф Пресс», 2435 г.), Неехара (таково древнее название Страны Мёртвых) забирает у человека душу, оставляя лишь бренное тело, не знающее ничего, кроме боли и жестокости. Может быть он и сомнительный писатель, но что-то в его словах было…

Тишину в помещении нарушало лишь потрескивание и пощёлкивание, издаваемое оружием капитана. До тех пор, пока мужчина не услышал ровные, спокойные, но лёгкие шаги. Дверь в соседнюю залу отворилась.

Тучный библиотекарь вскочил на ноги.

– Нечего там читать, – довольно низким и глухим голосом отозвался Отто. – Но моя работа – знать, что здесь, в библиотеке, содержится. Тьфу! Я Гайцхальс. Чем могу быть полезен, «Никлас»? – Почти с издёвкой обратился он.

Как и следует поступать в подобных ситуациях капитану, Диего быстро завернул арсенал грубой тканью. Её он всегда подстилал на подставку перед тем как на ней разложить оружие.

Накрыв арсенал, Диего потянулся к своему потаённому оружию – тильянскому метательному ножу, который достался ему от наёмного убийцы в качестве трофея. Во время ухода за оружием капитан всегда занимался им в последнюю очередь. Этот ножик уже трижды спасал Диего жизнь и, возможно, спасёт его ещё не раз. Возможно, он это сделает сейчас.

Мужчина замер и покосился на отворяющуюся дверь. Пальцы сжали рукоятку ножа, рука напряглась, подобно сжатой пружине.

Голос женщины был прост, мягок, однако спокойствие, царящее в нем и которое она так отчаянно пыталась сохранить, нарушалось легким волнением или вернее сказать мрачными воспоминаниями, чувствами вызванными толи страхом толи жалостью. Только другая женщина, вроде Сони, смогла бы различить и почувствовать эту легкую дрожь в голосе и понять Иду. Как философ, как волшебник – Раум обладала несколько неординарными знаниями и взглядами на свой необычный жизненный путь, но даже при этом, она оставалась человеком, женщиной которой не чужды чувства и эмоции, которая способна, как и любой другой человек сострадать и жалеть.
Слова Сони вновь вызвали в сознании Раум сомнения. Ее сентиментальная половина, что была виновницей легкого волнения женщины, незначительных изменений в выражении ее лица и голосе, стала положительно уступать философу и человеку с высоким интеллектом, который желал докопаться до правды и для этого старался не упустить даже самые на первый взгляд незначительные и неважные детали. Что это были за драгоценности, о которых говорил гном, были ли они вообще достаточно ценны. Ида прекрасно понимала, что гном не мог думать о сокровищах, которых у него не было, или по крайней мере, вероятность их существования была намного выше, чем думала сама сестра Соня. Волшебница могла так думать благодаря своей осведомленности о том, насколько сильно гномы привязаны к своим сокровищам и сколь сильно чувство потери у этого народа. Она задумалась настолько сильно, что казалось все подбадривающие слова сестры, пролетели мимо ее ушей.
Выждав небольшую паузу, что бы перевести свои чувства и задуматься над вопросом, Раум стряхивая свои светлые волосы с лица, глянула на сестру и заговорила:
- Вы сказали о ценности, которую могли похитить у кузница? Он раньше упоминал о краже? Если да, то, возможно вы также могли бы пояснить: в какое время это произошло, был ли он в городе перед этим событием? Вполне возможно, что он упоминал бы об исчезновении этой ценности и до этого злосчастного недуга.
Раум вновь задумалась на несколько мгновений и добавила:
- Я думаю, что он мог сказать конкретно о том, что именно пропало, или в своих словах описать какие-либо характеристики этого предмета, что могло бы позволить нам понять, чем именно являлось похищенная ценность. Возможно, таким образом, мы могли бы отыскать этот предмет.

Дарран был несколько удивлен тем, что его «приставили» к гному. Конечно он хорошо знал и дружил с одним «бородачом», Рорбалом Друнгроссоном. Хотя этот гном – скорее исключение. Но рыцарь быстро выбросил все мысли из головы, кроме наказания Варна о том, чем они тут должны заниматься. Бретоннец в пару широких шагов дошел до гнома. Он лишь заметил, что значительно выше Краггила. Представитель древнего рода смотрел на рыцаря исподлобья и, видимо, не доверял ему и не желал этого скрывать. «Ему бы ещё трубку и будет прям идеалом гномов», – подумал Дарран и широко улыбнулся.

– Что ж, видимо на придётся смотреть за садом… – Начал бретоннец. – Кстати, он тебе нравится?

Видимо, рыцарь хотел немного расслабиться и разрядить обстановку (с гномом-то разрядишь, конечно…) да и тем более он сам ещё толком не проснулся.

Штирманн проглотил оскорбления библиотекаря.  Издёвки над его именем он не терпел, раньше. Всё-таки он любил это имя, иначе сменил бы его. Сделав один шаг навстречу мужчине Никлас произнёс:

– Герр Гайцхальс, простите мне моё любопытство, я здесь недавно. Теперь мы оба служим барону Ашаффенбергу, но мои обязанности довольно тривиальны и скучны. Потому я пришёл сюда в поисках интересной книги, не дадите ли мне совет. Что лучше прочитать? Или подскажите, что ваши посетители любят читать? Может, и я возьму.

Какого-то чёткого плана у Николаса не было, но надежда разговорить библиотекаря, и втереться в доверие ещё оставалась.

Краггил хмурясь, переминаясь с ноги на ногу, стоял у стены и наблюдал за солдатами. Это был тучный и крепкий, но не слишком высокого роста гном, с бурыми масляными длинными волосами заплетенными в очень тугой хвост. Борода гнома, заботливо расчесанная и распустившаяся во все стороны, была на удивление не такой длинной, что говорило о незначительном возрасте по меркам его расы, хотя, конечно же, по человеческим меркам он мог достигать возраста намного выше среднего. Густые и в этом свете приобретавшие темно медный цвет брови выступали над глазами, сместились и разделялись лишь глубокой бороздой морщиной между ними.
Когда бретонец подошел к нему и заговорил, Краггил перебирал припасы из своего пайка и проверял остатки эля. Для него было крайне важно подготовиться к этому дозору, и, конечно же, он не хотел отвлекаться от этой подготовки. Однако за все это путешествие он до сих пор не побеседовал ни с одним из окруживших его незнакомцев, кроме Бальтазара, который к слову продолжал тешиться в своей постели и лишь доказывал гному о человеческой мягкотелости. Возможно, бретонец мог стать хорошим собеседником, если конечно сменил бы тему о саде. Подумав о том что ему предстоит караулить такое зеленое и цветущее место, да еще и не прикрытое крышей, он сразу же поморщился и даже брезгливо потряс головой.
- Нет! – громко и с упреком ответил гном, - Ненавижу эти места, не понимаю, не могу даже представить себе, что может побудить людишек продырявить собственный дом, да еще и на крыше! Сами посудите, насколько это правильно, уничтожить уют и тепло собственного жилья окружив себя лесом! Если бы тут стояли статуи, ну или огромная печь, а еще лучше огромная пивоварня, вот тогда я бы так не осуждал это место.
Фыркнув, гном сплюнул отвратительный ком слизи на в листву. После чего глянул на своего собеседника и протянул ему огромную пятерню.
- Меня зовут Краггил, сын Гримли. – гордо ответил гном, - А вы, если я правильно понимаю, Сер Даррин, сын юга. Приятно познакомиться, я никогда еще не встречал людей, что живут южнее от Империи. Уверен, у вас есть интересные истории, которые вы бы могли мне рассказать, а сколько таких историй есть у меня. О, вы бы знали, как интересны истории о подвигах Глоена, сына Варика, и о Елдоре, сыне Елгула, и о, истории Гродина, сына Бадрина, а какая интересная история о нашем короле. Но их можно перечислять и дальше, однако куда интереснее их слушать у камина среди наших домов, окруженных крепкими и неприступными стенами, высоко в горах, распивая добрую бочку самого вкусного эля, который вы, человек, никогда еще не пробовали.

Дарран искренне широко улыбнулся, его забавляло недовольство Краггила садом. Как только гном протянул руку рыцарю, тот незамедлительно пожал ее. Хватка «сына Гримли» была значительно сильнее, чем ожидал бретоннец, хотя не настолько, чтобы это было больно. Конечно он слыхал о недюжей силе этого горного народа, но испытывать ему это приходилось не так часто, а главное, довольно давно (последний раз он говорил с гномом года два назад). Дарран не хотел заставлять ждать собеседника (тем более – гнома) и сразу ответил:

– Что ж, – бретоннец выдержал короткую паузу, – Краггил Гримлиссон, меня зовут Дарран Кирден из Раймшира, и мне чертовски приятно познакомиться. – И это правда, кроме Кая у него не было достаточно длительных собеседников. – Надеюсь я успею услышать парочку твоих историй, если не сдохну от проклятого запаха этих растений.

Дарран стоял прямо рядом с кустом, какого-то чрезмерно приторно пахнущего растения и поспешил немного отойти от него. Бретоннец окинул глазами окружение вокруг поместья в надежде найти пики Серых гор.

– Краггил, не скажешь откуда ты родом? С каких гор спустился к нам?

Краггил, после рукопожатия, несколько подобрел на лицо.

– У нас, у гномов, всегда найдется хорошая история, – на удивление спокойным голосом ответил он, после чего покосился на растения, от которых отпрянул бретоннец, и продолжил. – И всё-таки, все эти сады и растения в домах у людишек совершенно бесполезны, и не придают жилищу никакой архитектурной и тем более эстетической привлекательности.

Он поднял тяжелый мушкет и положил его на своё плечо, жест, который показал, что гном готовится встать на караул. Тут он нахмурился, задумался, но вовсе не о словах господина Даррана о пахучем растении. Гном вспомнил о словах Верна, когда тот давал всем распоряжения: «Господин Дарран и Гримлиссон, должны будете оставаться в саду. Присматривайтесь вокруг, не упускайте никаких мелких деталей, о чем я вас просил ещё в таверне. И да, поможете садовнику». Так говорил его старый друг. Однако гном не был в таверне в тот момент и совершенно не понимал, о чём попросил его Верн, а это недопустимо. Как и догадки. Гном должен знать наверняка.

– Сэр Дарран Кирден из Раймшира, очень приятно познакомиться. Как я уже говорил ранее, истории, которые я могу рассказать, захватывают дух, и у меня их полным-полно. Но, к сожалению, у нас сейчас нет времени на истории, но зато есть много времени, чтобы поговорить о нашей работе. Поймите меня правильно, когда Верн предложил мне эту работу, он почти ничего не говорил о проблемах, постигших его господина. Я лишь немного понимаю о сущности трагедии этого дома. Что именно требуется от всех этих нанятых людей? Как друг и товарищ Верна, я хочу помочь ему, но в момент, когда он подробно рассказывал о задании в таверне, я не присутствовал. Конечно, мне удалось побеседовать с лордом Ашаффенбергом во время ужина, но его слова были весьма размыты и неточны. Он мне показался каким-то чудным, я бы сказал, он напоминает мне параноика. Сейчас, когда я нанимался для охоты за зверолюдами, нас с вами ставят на пост и просят приглядывать за садом. Но что мы тут должны увидеть?

Дарран только сейчас вспомнил, что все тонкости он так и не запомнил. Он понимал, что надо искать различных мутных людей, выискивать что-то необычное, что может находиться тут.

-Разрази меня гром! - выругался Дарран - кого-го черта тут может быть, то-то странное! - рыцарь вспалил руками и отвернулся от дворфа и попытался успокоиться. Он разглядывал со своего места сад. Но больше он задумывался о всем том, что здесь происходит пытаясь сложить это в более понятную мазайку.

"Что ж Верн сказал нам то, что мы должны просто присматривать за прислугой... но сад? Что может быть тут? Подземелья?.. черт, а я ведь не расплатился с трактирщиком еще тогда... Стоп. А где Кай?" - мысли быстро развеялись и он обернулся, к дворфу. Он видимо едва был удивлен (или умел хорошо скрывать это). Дарран решил не задаваться вопросом о своем сквайтере, а решил ответить на вопрос дворфа. Выпустив воздух, рыцарь начал объяснение:

- Верн, особо не говорил в таверне, как мне помнится. Да и истого что он говорил, я запомнил, только общую мысль - нам надо следить за местной прислугой. - тут он выдержал паузу выжидая, что-то, видимо, ответ Краггила, но сам продолжил - и видимо ваш старый знакомый, хочет чтобы мы тут смотрели, кто куда ходит, кто чем занимается. Конечно сад лучшее место для плетения заговоров - с иронией проговорил Дарран.

Ведь в тех немногих прочитанных им имперских книжках, заговоры и любовные встречи начинались и обсуждались в садах и мысль, что в этом саду кто-то может заняться плетением заговоров, для него казалась слишком банальной.

....................................................................................

Кай в это время, умытый, переодетый и довольный, гулял внутри поместья. Оруженосец, был одет в новые и чистые брюки, выше была рубашка, закрытая его стеганкой, которая была бережно вычищена им и подштопана. На поясе красовался большой нож, рукоятка, которого выглядывала из кожаных ножен.
Кай пытался улыбаться всем встреченным ему и при этом не показывать свои желтые и как казались ему, противные, зубы. Молодой бретонец, все чаще задумывался о различных "дамах", ведь для того молодого человека, не иметь девушку, не простительно, как опять таки он сам считал.

Гуляя по коридорам, он часто встречал ходившую туда сюда прислугу, то с корзинками белья, то с коми-то бумажками, то без всего. Он пытался в меру сил наблюдать за ними, при этом не особо подовая виду. И у него это выходило. Большинство слуг барона едва бросали на него взгляд, служанки иногда похихиковали, над попытками Кая приветливо улыбнуться (надо признать выходило у него это смешновато).

Устав плутать по коридорам, Кай завернул и открыл первую попавшуюся дверь. Запах неприятный, резкий запах то ли трав, то ли каких-то настоек, перебивал другой еще более неприятный запах... запах смерти. Кай осмотрелся и увидел перед собой картину лазарета. Едва слышные мольбы исходящие от раненных, которые едва ворочались на своих кроватях. И среди всего это-то он увидел Иду Раум, колдунью, которая так же нанялась с Верном, ее то он помнил. И еще одну женщину... суда по одежде это была медсестра... не решаясь подойти и нарушить разговор, оруженосец остался в дверях.

Непростительная ошибка.
 Из закрытых ставень маленькой комнатушки, которая досталась Бальтазару для ночлега, уже во всю рвался солнечный свет, что говорило о разгаре дня, но наемник по-прежнему находился в постели, а ведь это можно считать первым рабочим днем у благородного лорда - ужасное начало. Глупо надеяться, что пережив все те ужасы, который свалились на судьбу Ланкдорфа, можно остаться таким как прежде, нет, они словно тени всегда будут двигаться за ним, норовя ухватить своими черными когтистыми лапами и утянуть в бездну кровавых воспоминаний, что и произошло нынешней ночью. Кошмары прошлого терзали Бальтазара столь сильно, что в предрассветный час он чувствовал себя едва ли не хуже чем вчерашним вечером, после тяжелого дня. Невольно мужчине пришлось оставаться в своей комнате, восстанавливая силы утренним сном, в то время как его новоиспеченные коллеги, наверняка, уже вовсю трудятся над их общим делом. Впрочем, Бальтазару Ланкдорфу не приходилось особо переживать по этому поводу, так как он был весьма уверен в своих силах, ведь ему и раньше приходилось собирать информацию и даже шпионить, что весьма своеобразный, но очень полезный опыт. Несколько раз настойчивые служанки пытались достучаться до гостя, встревоженные столь длительным уединением, но ответили им лишь днем, когда ответственность и воля Ланкдорфа побороли его самочувствие и безмятежное спокойствие сменилось хаосом балагана.
 Привыкший - насколько это возможно, - следить за собой человек был вынужден в безобразном состоянии приступить к выяснению обстоятельств, что послужило причиной испуга некоторых обитателей поместья, котором довелось столкнуться с Бальтазаром (который в тот момент больше походил на призрака) в темных коридорах. С удовлетворением Бальтазар признал, что весьма быстро влился в жизнь особняка - тенью пронесшийся по владениям лорда он обнаружил практически всех своих спутников (кого-то заприметил так, про кого-то узнал от слуг), и последней из них, к его приятному удивлению, оказалась Ида, которую Бальтазар увидел в комнате отведенной под лазарет. Именно Ида Раум была той, с кем Бальтазар хотел объединить свои усилия в этом деле и, вероятно, что немалую роль в этом сыграла его личная симпатия к этой отрешенной женщине.
Правда, на пути к его планам и целям встал оруженосец Даррана Кай, причем в прямом и переносном смысле - юноша нерешительно стоял в дверях в комнату. Поняв, что бретонец не услышал его, Бальтазар деликатно и тихо окликнул парня:
 - Прошу прощения, герр Кай...

---

Ensuferum: «Возраст – около тридцати пяти лет».
Lekreon: «девушка»

Гном внимательно выслушав слова Даррана, поправил свой мушкет и громко хмыкнул. Затем еще раз осмотрел весь сад, с нескрываемой досадой покачал головой.
- О Грунгни! И ответить ли мне кто-нибудь, почему я не удивлен такой новостью? Но в прочем, раз нам было приказано выискивать что-то подозрительное, то почему бы не начать с крыши или сада с его дурно пахнущими растениями?
Гном сплюнул, с отвращением на лице посмотрел в сторону ближайшего насаждения, а затем обернулся на своего собеседника. Ему не нравилась подобная перспектива, ведь он был нанят как вооруженный наемник, а работа, которую ему поручили, была и даже считалась откровенно фальшивой и неуместной относительно недавних событий.
- Ладно! – злобно поворчал гном, - Будем значит смотреть за всеми. Знаешь, парень, мы гномы, очень квалифицированные в своем деле и такая работа для нас оскорбительна. С ней может справиться любой женоподобный эльф или наглец полурослик, гном вмиг выследит любого преступника. Лучше с нами не связываться. Ты уж мне поверь на слово, - гном указал двумя пальцами на свои насторожившиеся глаза, затем обвел пальцем все вокруг, - Я слежу за всеми тут, пока мы разговариваем, а сейчас я начну этим заниматься вплотную. Мы к вечеру предателя выследим, а потом займемся охотой на зверолюдей.
И тут гном громко со своим грубым басистым голосом взорвался хохотом и, обхватив ружье второй рукой, развалистым шагом направился вдоль сада.
______________________________

Ида услышала за своей спиной знакомый голос и обернулась. Там у входа стояли двое наемников, Кай – оруженосец сера Даррана из Раймшира и Бальтазар, фамилию которого она точно не могла вспомнить, однако это был единственный из наемников, с кем она неоднократно беседовала до атаки зверолюдей и с кем так и не поговорила после. До этого она никогда не видела так близко подобных тварей, поэтому и испугалась - она была женщиной, не воином, а философом и вчерашнее событие до сих пор откликалось какой-то леденящей болью. Многие из наемников, очевидно, неоднократно сражались с этими существами, и повели себя в том бою положительно храбро, она же опозорилась и повела себя трусливо.
- Простите, сестра Соня, я сейчас к вам вернусь.
Ида поднялась, и медленным шагом, упираясь на посох, отправилась к двум молодым людям. Подходя, она обратила внимание на Балтазара. Теперь, оба собеседника могли разглядеть женщину без ее тяжелого плаща и укрывающего лицо капюшона. Несмотря на свои тридцать, она была стройна и привлекательна, хотя и казалась несколько сухой и измотанной, особенно после вчерашнего. Под синей робой почти не видно ее фигуры, но лицо было полностью открыто и светилось положительно добродушной улыбкой.
- Господа, - приветливо и несколько возбужденно произнесла она, таким образом, прервав еще не начавшийся разговор между ними - Какой необычный визит. – она посмотрела на Бальтазара, - Могу я вам чем-то помочь?

Кай испуганно встрепенулся и увидел перед собой некое существо, похожее на человека. Оруженосец уже хотел с криков выхватить свой тесак, но тут разглядел в неосвещенном коридоре, черты одного из спутников . Кай не запомни его имя, но более чем помнил его черты, во время стоянок он часто наблюдал за всеми. Слегка испуганно бретонец поспешил дать ответ:
- Герр... - Кай судорожно вспоминал имя, но тут его спас приятный женский голос

Keyn пишет: - Господа, - приветливо и несколько возбужденно произнесла она, таким образом, прервав еще не начавшийся разговор между ними - Какой необычный визит. – она посмотрела на Бальтазара, - Могу я вам чем-то помочь?

-Фройляйн Раум - уже более уверенным голос ответил Кай, (с характерным для него явным бретонцким акцентом, из-за чего слова несколько искажались и звучали, как-то немного смешно) и поспешил склонить голову в знак уважения - вы не знаете, где находиться  мой сеньор сэр Дарран?

...............................................................................

Дарран тоже не выдержал и расхохотался. Его голос был выше и звучал менее громогласно. Но его баритон был более приятен слуху обычному человеку, так как он менее "давит" на психику. После не особо длительного смеха, бретонец все еще держался за свой живот, за который взялся во время смеха. Рыцарь понял, что Краггил имеет более, чем достаточный запас, самоиронии, даже подумал - "Что если то что он говорил и было такой самоиронией?" - но Дарран быстро прогнал эту мысль, так как не хотел портить отношения с дворфом, особенно с тем у кого есть вещь намного мощнее волшебных мечей и различных реликвий бретонцев. Отсмеявшись рыцарь не спеша двинулся за дворфом, взяв себя в руки и пытаясь наименее показывать интерес к окружающему и выгладить, так как-будто он любуется садом и поместьем.

- Сер Дарран? Ваш Господин, неужели вы его потеряли? – с легкой усмешкой произнесла волшебница, - Попробуйте поискать его в саду, герр Хендрик, помощник управляющего, поручил ему с гномом, - женщина сделала небольшую паузу и задумалась, вероятно, вспоминая имя гнома, - Краггилом патрулировать сад. Уверена, там вы найдете его.
- Вам стоит поспешить, - с упреком добавила она, - Настоящий оруженосец никогда не должен терять своего господина из виду.

Бальтазар едва сдержался, что бы не вздрогнуть вместе с Каем - столь неожиданной и резкой была реакция юноши. Бальтазар не знал что сказать, и, судя по тому как замешкался Кай, он находился в таком же положении, возможно, он даже был испуган.
"Надо же, кажется он забыл как меня зовут" - мысли пронеслись в голове Ланкдорфа совершенно безмятежно, даже не смотря на то, что человек в непосредственной близости с ним на миг потянулся к своему оружию. Еще большего спокойствия придал мелодичный голос Иды, которая тут же отреагировала на двух гостей, и еще больше польстило ему, что девушка проявила к его персоне несколько больше внимания.
- Я... - невнятный голос Бальтазара тут же прервался, поскольку Кай успел заговорить первым.
То небольшое время, что Ида говорила с Каем, Бальтазар посвятил созерцанию единственной спутницы в их команде, которую, в этот момент, ему довелось увидеть без накидки - и это покорило Бальтазара, сумев пробудить в его душе чувства, которые, как он считал, давно им забыты.
"В первую очередь мне нужно думать о работе... а уж потом о этих глазах..." - Ланкдорф улыбнулся собственным мыслям, но тут же осекся, услышав, что верный оруженосец потерял своего господина.
- Да, герр Кай, последний раз я тоже видел его в саду, Вам определенно стоит отправиться туда, - учтиво произнес Бальтазар, затем обернулся на Иду Раум. - У меня есть некоторые домыслы по поводу нашей работы, фройляйн, если вы не против, я бы с радостью обсудил их с Вами.

Ида краем глаза посмотрела на сестру Соню - эта женщина, совершенно неожиданно отметила для себя волшебница, стала для нее очень близка, также как настоящая сестра, несмотря на крайне короткую проведенную беседу с ней. После недолгого пребывания в своих мыслях, Ида вновь отметила взглядом собеседников недавно вошедших в лазарет, в частности Бальтазара лично обратившегося к ней с предложением побеседовать о работе. Мысли о предстоящей работе вызывали в ней множество кружащих голову сомнений, среди которых самое первое место занимала подозрительное предсказание о страшной беде, которое тучей нависло над этой землей. Было ли это предостережением об опасности, такой как свора зверолюдей бродящих неподалеку. Или может - это было предчувствие скрытой угрозы, как-то связанной со странным поведением окружающих. Ида вздрогнула от других нахлынувших на нее темных мыслей.
- Знаете, сударь, я была бы крайне заинтересована поговорить с вами обо всей этой работе, которая, - совершенно не скрывая своих мыслей, с легким волнением в голосе говорила Раум – Вызывает во мне только череду сомнений и вопросов. Вчерашним днем нас всех настигла страшная беда, которая могла бы забрать наши жизни. Зверолюди поджидали нас прямо у ворот, вы помните об этом, вы не находите это подозрительным? С другой стороны, сам герр Ашаффенберг выглядит несколько, прости меня Сигмар за эти слова, эксцентрично. А что вы думаете об этом иностранце? О герр Хендрике, который последнее время выглядит несколько раздражительнее обычного? Прежде чем мы поговорим об этой работе, я хотела бы поделиться некоторыми незначительными открытиями и наблюдениями. Сегодня, совсем недавно, мне довелось наблюдать подозрительную болезнь одного гнома, который находиться в этом лазарете. Также мне представилось получить удовольствие от беседы с сестрой Соней, которая объяснила мне, что лекарства, которые использует герр доктор, вызывают у этого гнома галлюцинации. Возможно, в этой ситуации все на первый взгляд кажется обычным и естественным, - лекарства и ранения вызывают у больного лихорадку и видения, однако все эти ведения или большинство их, упоминают об исчезновении некой ценности. Мне кажется, что кузнец действительно что-то потерял, и вероятно нам необходимо побеседовать с сестрой Соней еще раз. И знаете, Бальтазар, мне кажется, нам необходимо осмотреть кузницу, возможно, там мы сможем найти зацепки в этом запутанном деле.

-Да-да, спасибо, герр Бальтазар - вспомнив наконец-то имя этого несколько странного человека - спасибо Фройлян Раум.
Юный бретонец снова преклонил голову и отступил на шаг, уходя из прохода. Он окинул взглядом лазарет и остановил свой взгляд на сестре, которую как он понял, звали Соня. Он плохо ее различал, так как свет от окна был слишком далеко, а свет от ламп, был слишком тусклым. Но видимо сестра поняла, что кто-то приставил к ней свой взгляд и повернулась. Кай был искренне удивлен когда увидел белые глаза сестры. В его душе раздался тихий голос "она слепа". Сквайру показалось, что эти слова упали с его губ и разбились о пол, задев осколками его самого. Он зжал свою грудь ибо его начало терзать, чувство, которое он не мог объяснить. Это было и состраданием и чем-то еще.... Кай напрягвсе свои силы и отвернулся от сестры. Он хотел расспросить Иду, но понял. что она сама говорит. Как-то только колдунья закончила, оруженосец быстро двинулся из лазарета.
По-началу он считал, что идет к выходу, но на самом деле он даже не смотрел куда идет. Он пару раз столкнулся со слугами и извиняясь продолжал путь. Как только он понял, что опять заблудился, он немедленно открыл стоящую перед ним дверь.
Дверь была не заперта, открыв ее, в коридор хлынул поток света, видимо окна были очень близко и были крайне большими. Слегка прищурив глаза в комнате он начал разглядывать, большую кровать, для богатых особ, стенку уставленную книгами, разбросанные вещи и наконец... самого барона Ашаффенберга. Он спешно поклонился и извинился за вторжение и решил быстро прикрыть дверь.

.................................................................................................................

Дарран продолжал гулять по саду и запах места в котором он остановился ему нравился. Это был сладкий медовый запах, который был довольно приятным, а слабый ветерок, уносил запах, делая его легким и не навязчивым. Постояв пару секунд над этим кустом, у рыцаря слегка поднялось настроение. Но он тут же вспомнил про своего оруженосца, которого он уже с утра не видел... Бретонец и врпям начал воноваться и произнес первое свое обращение к богам за эти более, чем пять дней - "О, Морр не забери его в свое царство".

После своих слов Бальтазар стал свидетелем резкой перемены настроения Иды: сначала заботливая теплота, затем задумчивость и наконец волнительная дрожь, с которой она и заговорила. Признаться, поначалу мужчина засомневался, неужели это он сказал что-то не то, расстроившее собеседницу, но уже после первых слов волшебницы понял, что волнение эмоции были вызваны скорее вчерашними событиями, от которых бедная Ида до сих пор не могла отойти чувствами и воспоминаниями. Но, так или иначе, разговор был об работе, поэтому Ланкдорф постарался отринуть все мысли (кроме как о завораживающих глазах женщины) и сосредоточиться на ее словах.
 Ни разу не перебив, он внимательно выслушал Раум, после чего решил ответить на все по-порядку:
 - Нападение зверолюдей могло оказаться совпадением или случайностью, пока что я не уделяю этому особого внимания, хотя если у Вас будут какие-либо догадки на этот счет, я с радостью выслушаю. - Внимательно осмотрев лазарет в поисках того самого гнома, Бальтазар задержал свой взгляд на женщине в монашеском одеянии, сделав вывод, что это и есть сестра Соня. - Герр Хендрик необычного характера человек, но, к сожалению, мне не довелось общаться с ним последнее время, посему не смею судить о его настроении, а вот сам Ашаффенберг действительно производит неоднозначные впечатления, - смущенный смешок. - Конечно, негоже подозревать собственного нанимателя, но нам следует быть внимательными, фройляйн.
 Пройдя внутрь комнаты, Бальтазар спешно, но достаточно внимательно осмотрел лазарет. Не желая заставлять себя ждать, он тут же продолжил:
 - Я далеко не так хорошо разбираюсь в лекарстве, но то, что в словах этого несчастного упоминается какая-то ценность, думаю, весьма интересно. Я согласен с Вами, едва ли это выдумка. Ну, а идея побеседовать с сестрой и осмотреть кузницу кажется мне наиболее верной в этот момент. Может, я и сам бы это предложил, если бы был столь же сообразителен, фройляйн Раум. - Не смотря на шуточный тон, Бальтазар старался, что бы это прозвучало как комплимент, внимательно посмотрев на собеседницу.

Женщина несколько опосля опомнилась когда Бальтазар зашел в комнату, она стояла недалеко от прохода и этот человек оказался слишком близко, настолько, что она вдруг отметила как в груди зашевелилось сердце. Она вспомнила, что стоит без своего капюшона, который не только защищал ее от непогоды, но и, как бы это не звучало странно, придавал стойкое чувство уверенности в себе. Она невольно сложила руки, затем, слушая своего собеседника, одобрительно кивнула и скрестила руки на груди. Комплимент, который Бальтазар озвучил, в первую очередь обескуражил девушку. Слегка взволновавшись, она ощутила легкое и приятное тепло на лице, внимательный собеседник мог бы заметить наведенный этим смущением незначительный румянец, едва заметные алые пятнышки на бледной коже. Но, как и всякий философ, она задумалась о целях, которые мужчина поставил перед собой, произнеся эти слова. Была ли это лесть, или может быть этот человек действительно мог усомниться в себе, а может быть правдивы были оба варианта? И тут ей стало неприятно, чувство вины смешалось с радостью, Ида впервые почувствовала нечто подобное очень давно, еще во время своего обучения, но в ту пору она была слишком занята каллиграфией и обучением.  
А теперь, она вспомнила, что стояла перед своим собеседником, совершенно обезоруженная, почти что голая, ей вдруг показалось, что он мог прочесть ее мысли. Ида глянула на Бальтазара и постаралась привести свои мысли в порядок, однако одного его взгляда было достаточно, что бы все эти мысли вновь перемешались. И о какой работе она может думать. Следовало надеть капюшон.
Вероятно, это смущение длилось не так долго, как казалось волшебнице. Она была не обычной женщиной, обладательницей не только потрясающего ума, но и сильной волей и смелостью - под стать настоящему храброму войну, по крайней мере, так можно было утверждать лишь потому, что она занималась колдовством и видела те вещи, от которой кровь стынет в жилах даже у самого храброго воина.
Опомнившись, она собралась и глянула на своего собеседника, со всей возможной скромностью пожала плечами.
- Ох, сударь, вы слишком добры. Уверена, такая мысль посетила бы и вас в скором времени, если бы вы услышали тоже, что довелось услышать мне.
Тут она приобрела привычный серьезный вид, словно совсем забыв о недавно пережитом волнующем чувстве.
- К сожалению, я не могу посетить эту кузницу в сегодняшний день, так как герр Верн Хендрик - помощник управляющего поместьем, попросил меня оставаться тут - в лазарете. Ох, - с досадой произнесла она, - Как жаль… Было бы так хорошо, если бы я могла разделиться на две части и находиться в двух местах одновременно. Тогда, я смогла бы успеть и осмотреть кузницу и не нарушить указание работодателя…
Тут она задумалась, словно реально рассматривая возможность подобного сюжета.
__________________________________________________________

Краггил слегка покачиваясь, не спеша, шел вдоль сада. Он размышлял, рассматривал окружение и старался присматриваться к каждому солдату и каждому проходящему мимо прислуге. Он смотрел в окна, всматривался в них таким пристальным взглядом, словно пытался различить призрака. Он вспомнил о своем собеседнике лишь через несколько минут и обернулся за спину.
Бретонец о чем-то задумался. Краггил окликнул его своим грубым басистым голосом.
- Эй, Сер Дарран, - произнес с упреком гном, - Что происходит, у вас такой вид, словно вы что-то потеряли.

Бальтазар смотрел на женщину, профессию которой всегда старался избегать из-за суеверного страха перед магами, но конкретно к этому магу он испытывал совершенно иные чувства. Посмотрев Иду сейчас в этом задумчивом состоянии, ему вдруг показалось, что она могла прочесть его мысли. Даже если это и было так, едва ли волшебница хоть что-то поняла в том круговороте, что творился в голове у Бальтазара. Возможно, из-за этого он и не заметил того смущения вызванного его словами, того что он и хотел увидеть. Что и говорить, быть может сыграла свою роль усталость или что другое, но Ланкдорф был не в состоянии сдерживать свою сентиментальность, которая прежде была скрыта в столь далеких уголках его души, что он уже сам не верил в свою способность испытывать что-то подобное. Сейчас же он вел себя как молодой юнец не переживший всех тех ужасов свалившихся на его судьбу, "хотя откуда мне знать, каких ужасов пришлось пережить ей?". На короткое время воцарилось неловкое молчание, в момент которого (как ему казалось) между ними был пик этого приятного напряжения, но так же непредсказуемо, как начался этот смерч чувств - наступил штиль.

Keyn пишет:Как жаль… Было бы так хорошо, если бы я могла разделиться на две части и находиться в двух местах одновременно. Тогда, я смогла бы успеть и осмотреть кузницу и не нарушить указание работодателя…

  Слова прозвучали в сознании Бальтазара как приговор. Конечно, он хотел остаться в компании Иды Раум, получше узнать ее (и даже ее занятия магией не были препятствием), пообщаться... Но, в конце концов, он сам хозяин своей судьбы, а женщина пока не собирается покидать приделы замка.

  Ланкдорф принял своей прежний - уверенный вид и воодушевленно заговорил:
  - Думаю, я знаю как решить эту проблему. - Он довольно улыбнулся. - Вы можете оставаться в лазарете и исполнять назначенные Вам обязанности. Так как мне никто собственных не дал, я смогу отправиться в кузницу и все там осмотреть!

Выслушав выше сказанное предложение Бальтазара, на лице Иды засветилась улыбка. Обладая подобным развитым интеллектом, тем не менее, она не стремилась разрушать или манипулировать мужчинами, чем без сомнения могла бы воспользоваться любая другая коварная знатная особа, вместо этого она оставалась наивна и восприняла это положительно одобрительно.
От недавно пережитой бури эмоций у нее вдруг закружилась голова. Чтобы не упасть прямо перед своим собеседником, она сильнее опираясь на посох. Никакого желания лежать тут на земле, опозорившись и лишившись чувств от простой симпатии, женщина не испытывала, а перспектива сделать это тут – в лазарете, ни на секунду не утешила бы ее.
В прочем, этого и не могло произойти. Как уже говорилось выше, Ида Раум являлась волшебницей воспитанной одним из выдающихся мастеров своего времени, ей доводилось участвовать в боях правда не на такой близкой дистанции. Она могла отлично держать себя в руках, но, как и всякая женщина, она была уязвима к испытываемым чувствам, которые могли так сильно бы изменить ее поведение.
- Вы могли бы это сделать? – с восхищением произнесла она, - Это действительно решит данную проблему. К сожалению, сестра Соня не знает, что именно пропало у Кордена Курганссона, поэтому для начала вам нужно просто осмотреть эту кузницу. Мы ищем следы возможного взлома, какие-то подозрительные или странные вещи, которым совсем не место в кузнице. Если ничего не найдете, возвращайтесь сюда.
Тут она мягко улыбнулась своему собеседнику. Сейчас ей необходимо было выпить немного воды и присесть где-нибудь в лазарете, что бы перевести дух и вернуться к сестре Соне. Ей предстоит поговорить с ней вновь, но в этот раз о пропавшей ценности гнома, возможно, ей следует быть более настойчивой.

Видя веселую улыбку на лице женщины, Бальтазар и сам не сдержал радости. Явно, что данная работа крайне важна для Раум, но вовсе не из-за денег - Бальтазар, проявив память и внимательность, знал, что она здесь по поручению некого Канта, которого она называла своим мастером - и это еще больше их объединяло, поскольку сам Ланкдорф тоже имел скрытые мотивы. Краткие воспоминания о послании, которое несла с собой Ида Раум, тенью печали пронеслись в душе мужчины, по причине того неприятного момента где к волшебнице проявили дерзкую, по его мнению, пренебрежительность, и как это задело ее в тот момент. Благо, но все эти размышления не отразились на лице Бальтазара и не притупили его внимательности.
Выслушав Иду, он утвердительно кивнул, но заговорил не сразу, уделив пару секунд любованию ее мягкой улыбки.
- Знаете, это даже более дельная мысль, чем казалась на первый взгляд. Дело в том, что я довольно хорошо знаком с кузницами. - Как будто оправдываясь, он развел руками. - Часто приходилось бывать там. Так что я сразу замечу, если там будет что-то подозрительное. Мы с Вами без труда выведем всех здесь на чистую воду, - стараясь приободрить Иду, сказал Бальтазар.
Ну а то, что мужчине приходилось шпионить за людьми и даже пробираться к ним в дома (не редко с похожей целью, по поиску каких-либо предметов) он предпочел не упоминать, хотя это могло помочь в данной работе.

Кузница оказалась тесным и плохо освещенным помещением, лишенным всякого вычурного убранства и предназначенного строго для своих ремесленнических целей. В кувшинах и ящиках, которые, кажется, расположены слишком низко над полом находятся различные инструменты: клешни, молотки, различные чугунные пруты и формы. Человек, поднаторевший в искусстве металлургии и кузнечества, легко определит отличное состояние инструментов и самой кузнице. Бросается в глаза и приземленность всех рабочих инструментов, что собственно говоря - логично, так как данная кузница принадлежит гному.

Библиотекарь протер глаза тощими пальцами и посмотрел на Николаса уставшим взглядом.
- А, вы тот наемник, вас нанял господин помощник управляющего поместьем? Может быть, ему следовало найти эльфа с большими ушами, что бы он расслышал мои слова!
В этот момент Отто жадно положил свою руку на книгу на кресле, словно не желал, что бы Николас мог прочитать ее название или тем более взять. Сам библиотекарь напружинился и сощурился, но в глаза своего собеседника не смотрел. Свободной рукой он показал на старые, покрытые пылью книжные полки.
- Видите, там лежат все книги, которые вы можете взять и прочитать. А теперь, пожалуйста, оставьте меня в покое, - прежде чем последовала какая-либо реакция, Отто с невероятным фанатизмом вскрикнул, - И осторожнее с ковром, не заденьте его! Не натопчите на нем своими грязными башмаками.